Випассана

По определенным причинам вспомнила опыт второй Випассаны. И немного схожие чувства пережила за последние 10 дней, о чем расскажу позже. Статья, написанная весной 2013 года для Yoga Journal и утерянная в моем блоге.

 *       *       *

Просыпаюсь в 4 утра под звонок будильника.  Я предусмотрительно  завела приятную 100-слоговую мантру.  Тем не менее подъем в такое время еще пока является для организма определенным стрессом. Встаю с жесткого матраса.   Лапы ломит, хвост отваливается. Ломит, впрочем, не только лапы, но и все остальные части тела.  Йогой заниматься нельзя.  Бреду в душ — хорошо хоть бытовые условия приличные. Мне и вовсе повезло — туалет и душ с горячей водой находятся прямо в моей «келье».  Еще у меня есть просторный балкон с видом на банановые пальмы, рисовые поля,  мирно пасущихся коров и периодически пробегающих собак.

После душа падаю на коврик.  Сначала обычное короткое простирание,  утренняя мантра, «осознанное простирание»  (mindfull prostration).

В mindfull prostration необходимо проговаривать про себя три раза каждое движение и на  все уходит около 10ти минут. Дальше медитация — ходячая и сидячая. Сразу начинаю с 20 минут. 20 минут хожу, 20 минут сижу…   И так несколько раз до 6ти утра. «Боже, какая глупость»,  — проносится в голове.

Наконец-то 6 утра. Почти светает. После 6ти можно завтракать. Спускаюсь вниз  на кухню. Моя комната — келья  находится на втором этаже. Общая кухня, которую делят в моем доме три девушки, а в  некоторых пять, на первом.  Когда народу много и отдельных комнат не хватает, люди спят в общем зале (некоторое подобие гостиной, только без мебели, зато с многочисленными статуями Будды). Готовлю завтрак. Я предусмотрительно  попросила подругу привезти мне овсянки, с Шри-Ланки привезла хорошего чая и корицы. Фрукты в  широком ассортименте всегда можно купить прямо около монастыря на местном рынке, куда пока что нам еще разрешается выходить в случае необходимости.  Покупку папайи и ананасов я отношу к необходимости, а потому периодически выхожу на рынок.   Сегодня  у меня на  завтрак овсянка с бананами и корицей и чай с молоком.

Позавтракать можно и в местной столовой.  Можно, если вы готовы в 6 утра съесть горячий  и очень острый суп с лапшой и грибами.  Я все-таки предпочитаю фрукты и овсянку, посему завтрак готовлю дома.

После завтрака иду  на местное озеро.  6 45 — восход. Абсолютная тишина, пение птиц  и небо,  становящееся из нежно — розового  золотистым. Еще немного и показывается краешек красного солнца, которое постепенно меняет свой цвет к оранжевому, а потом ярко-желтому. Медленно прогуливаюсь  вокруг озера. Молча и в одиночестве.

Время близится к восьми — пора  на «репорт» — ежедневную встречу с учителем.  В этот раз меня ведет та же Сандра, с которой я занималась два года назад. Милая женщина из Мексики, которая живет тут уже лет 5.   После репорта  можно идти в любой зал — их тут несколько. И снова медитация. На сей раз до обеда.

Тело и сознание еще не поняли куда попали.   Меня не  покидает легкое ощущение психбольницы. Все в белых длинных одеждах, двигаются медленно и практически не разговаривают.  И зачем я только сюда вернулась?

Сандра дает указание медитировать по 30 минут.  Самое интересное, что тут никто не наблюдает за тобой, не заставляет медитировать и не контролирует сколько часов в день ты проводишь в медитации.  Мне близок такой подход.  Не насилие, а осознанная работа над собой.  Прекрасный повод для размышления о балансе между ответственностью и расслабленностью. Где есть разумное усилие? А где оно превращается в насилие над собой?   И где расслабление незаметно превращается в лень и апатию?  Что есть для меня то гармоничное состояние, в котором я совершаю действие, не прикладывая к нему излишних усилий?

В 11 обед.  Интересно, но есть и не вегетарианский уголок. Пища тут подается по принципу шведского стола. Подходишь и в большую железную тарелку с разными отсеками накладываешь себе еду. Ланч всегда  сытный и довольно разнообразный.   Блюда  все очень острые и сильно отличаются от тайской пищи в туристических ресторанах. Всегда  есть рис, несколько видов супов,  различного вида овощи… Иногда фрукты или что-то сладкое на десерт. Чая нет.  Поле обеда я обычно возвращаюсь домой, пью чай  и немного отдыхаю.

Снова медитация. Хожу — сижу. Сижу хожу… Через несколько дней мои сессии удлиняются до 40 минут.

После 12ти есть твердую пищу нельзя. Только сок, чай, кофе или какао. Монастырь — единственное место в мире,  где я иногда пью растворимый кофе или какао из пакетика с угрожающим названием «три в одном».   Еще после полудня разрешается есть йогурты, но только без кусочков фруктов. Интересно, что разрешены мороженое и шоколад  — их нельзя кусать, можно только рассасывать во рту.  Я не люблю не первое, ни второе, поэтому обхожусь чаем или какао, йогуртом или соевым молоком, маленький пакетик которого тут стоит 10 бат (=10 рублей). Кажется, что сложно, но   режим дня и питания — это наименьшая проблема, с которой здесь можно столкнуться.

Что же сложнее? Гораздо страшнее и непривычнее столкнуться с тем, что находится внутри. Нам нельзя читать, писать, рисовать, слушать музыку.  Конечно, нельзя пользоваться Интернетом.  При таком режиме, сознание как улитка заворачивается внутрь себя и наблюдает, наблюдает, наблюдает.

В первые дни приходит осознание полной непредсказуемости и неопределенности будущего, ощущение бренности  и непостоянства всего существующего. На поверхность поднимается старая и запрятанная в глубины подсознания боль, вылезают   страхи. Я не прячусь, не убегаю от них, я внимательно смотрю в глаза своим демонам. Признаюсь, для этого требуется определенное мужество.

На третий день я случайно проспала. Сел телефон. Открыла глаза я незадолго до рассвета. Я еще не успела  толком проснуться, а уже погрузилась в глубочайшее чувство вины. «Ну как же так, я не посмотрела заряжена ли батарейка», — начинаю корить себя и вовремя останавливаюсь. Это уже случилось. Я уже проспала и ничего не могу сделать, кроме того как встать, принять душ, позавтракать  и начать практику. Чувство вины снимает свои руки с моего горла и перестает сжимать виски. Дышать становится немного легче.  По хребту поднимаются воспоминания прошлых лет, всплывают  те многочисленные ситуации, где я испытывала острое чувство вины. Не понимаю нет, сейчас я реально вижу и чувствую какое колоссальное количество энергии уходит на формирование этого чувства и последующую борьбу с ним. Дышу, наблюдаю, отпускаю.

Двигаюсь дальше. Освобождение от чувства вины не означает снятие с себя ответственности за свою жизнь.  Да, это я не посмотрела, что батарейка  телефона садилась, да  я несу полную ответственность за все, что происходит в моей жизни, но я не виню себя, когда что-то происходит не самым лучшим образом. Впрочем, а что есть самый лучший образ? 

Образ  —  не что иное, как мои идеи о том, что должно быть. А идеи и концепции  всегда вступают в конфликт с  реальностью, с тем, что есть на самом деле.   Чувствую, как у меня внутри что-то высвобождается, как будто  в животе, в груди, в голове становится больше свободного пространства.  Ощущаю колоссальный прилив энергии и улыбаюсь сама себе.

Основное время в монастыре проходит в медитации. Формальные сессии сменяются у меня так называемой безопорной медитацией. Когда в перерывах я выхожу на берег озера или сажусь на скамейку в саду и просто пребываю в том, что есть. Я не концентрируюсь ни на чем,  и в то же самое время ощущаю абсолютно все: свое тело, дыхание, легкое дуновение ветерка, пение птиц, аромат трав и цветов,  чувствую послевкусие после только что выпитого молочного улуна.  В этом же пространстве двигаются мои мысли —  я вспоминаю родной город, вспоминаю какие-то события прошлых лет, вижу лица друзей. Здесь же  возникают планы и фантазии относительно будущего. Куда я поеду после монастыря? Что буду делать, когда вернусь в Россию? Что купить к завтрашнему завтраку — манго или джек фрут?  Я словно растворяюсь в окружающем пространстве и ясно ощущаю, что между внутренним и  внешним пространством нет никакой разницы. Оно едино… Все едино…

В медитациях ко мне приходят, кажется,  глубокие выводы, но в перерывах сознание очень быстро встает на привычные рельсы и действует по накатанным шаблонам.

Этим утром на рассвете встречаю свою ученицу и подругу.  В начале и середине практики очень умеренное общение разрешается, и мы перекидываемся парой слов, в том числе и относительно наших планов после монастыря.  Мы сидим на берегу озера,  розовый свет над его противоположным берегом разгорается все сильнее и сильнее,  и вскоре показывается красный диск восходящего солнца. Зрелище, которое никогда не надоедает. Я смотрю как зачарованная и слушаю Леру:

— А  я вот еду на непонятном поезде в Бангкок, который идет черт знает сколько. И вообще не знаю даже…

— Лера, — прерываю я ее, — ты не едешь на поезде в Бангкок. Ты сидишь на берегу озера и смотришь на восход солнца.

Мы обе  смеемся, понимая одновременно и комичность и грусть ситуации. Ведь так мы и живем — ездим на поездах в Бангкок, сидим на завтрашних  совещаниях, едим вчерашний ужин, встречаем прошлый Новый год, снова и снова ссоримся с женой, снова и снова сожалеем о сказанном сыну…  Мы предвкушаем предстоящие выходные, планируем отпуск, думаем о новом проекте. Мы находимся где угодно, только не в настоящем моменте.  И именно в Випассане становится предельно ясно, что ничего, абсолютно ничего другого, кроме этого настоящего момента не существует.

Проходит еще несколько дней. Я медитирую уже  по 50 минут. Наблюдаю в себе то агрессию и раздражение,  то лень и апатию, то необъяснимую радость  и веселье, то грусть и печаль.

Я  снова погружаюсь в  страхи и испытываю тревогу и беспокойство, потом снова радость и любовь ко всему живому. Я выхожу на берег озера и глупо улыбаюсь. Сегодня я реально ощутила, что  в мире все едино.

А на следующий день я горько рыдаю от чувства невыносимого одиночества.   Кроме этого  часами наблюдаю за муравьями и разговариваю с рыбами.

Прошла уже неделя.  Рыбы начали отвечать. Мои сессии увеличились до часа.  Минут 10 уходит на осознанное простирание, час ходячей медитации, минуты 2 — 3 перерыв и переход в сидячее положение. Затем еще час сидячей медитации. Итого одна сессия занимает 2 часа 15 минут.  Время как будто исчезает. Утро — утренний туалет, короткая сессия медитации, завтрак, прогулка вокруг озера, репорт, длинная сессия, обед, небольшой отдых, медитация, чай, медитация, соевое молоко, закат, медитация, короткий сон…

К 7му дню  этой 10тидневной практики я уже ни с кем не разговариваю и не выхожу из комнаты.  Часы сна постепенно уменьшаются и последние двое суток мне вообще нельзя спать, а также мыться в душе.

Первые сутки  добровольного заточения. Мне страшно, мне сложно, мне невыносимо пусто и одиноко. Мое отчаяние достигает предела. Я  перестаю понимать для чего я сюда приехала.  У меня затекают ноги, болит спина, ноют колени. Мне больно лежать на это дурацком матрасе, я хочу спать.  Периодически я просто падаю и выключаюсь.  Просыпаюсь и снова медитирую. Я чувствую как шевелятся извилины мозгов, я ощущаю спинной мозг   и кончики волос. Я очень хорошо понимаю, почему монахи бреются налысо.  В какой-то момент и  мне непреодолимо хочется открыть макушку космосу. Из самой глубины подсознания вылезают  фундаментальные страхи  — страх смерти, страх одиночества, страх ненужности. Меня одолевает непреодолимое беспокойство такой силы, что все, что происходило со мной в первые дни представляется  детским лепетом.

Вторые сутки на орбите. У  меня ничего не получается!  Именно со мной этот метод не работает. Я не понимаю зачем я сюда вернулась, я падаю на матрас и захлебываюсь слезами.  И  тем не мeнее   я снова встаю и  делаю следующий шаг. «Present moment, present moment, present moment» («настоящий момент, настоящий момент, настоящий момент») — повторяю про себя как заклинание. Это единственное, что нам говорят учителя на репортах: «наблюдай за тем, что происходит и  будь в настоящем моменте».   И  я наблюдаю. За тем как мне больно, как мне страшно, как тревожно и как одиноко. Я наблюдаю за тем,  как болит спина и ноги, за тем как затекает шея.  И я  просто иду дальше. Шаг за шагом.   В какой-то момент ходячей сессии медитации, я абсолютно четко вижу как передо мной раздвигается и проявлется пространство, я делаю шаг и пространство смыкается за моей спиной.

Прошлого уже нет, будущего еще нет, есть только  я, есть только  этот момент, что по сути одно и тоже.

Третьи сутки заточения.  Последний день ретрита.  Я уже не понимаю  какой день и который час.  Вдруг время как-будто останавливается. Исчезают все страхи, растворяется боль , и в груди распахивается что-то… Я не понимаю что это. Выбегаю на балкон и падаю на колени. Я плачу так, как я не плакала никогда в жизни…

Я понимаю, нет я чувствую, я ощущаю это… этот момент, эту жизнь, и наполняющую все Любовь. Это невозможно передать словами,   невозможно описать, так как любое описание происходит из того что мы знаем, из прошлого, а потому оно мертво. Настоящее всегда живо,  а потому никогда не может быть описано. В Настоящем можно только быть…  И это настолько просто и настолько красиво… Это предельно просто!

Меня переполняет непонятно откуда взявшаяся энергия.  Мне хочется не  просто двигаться, нет  — летать. Я начинаю делать йогу — мне уже все равно, можно это или нельзя. Мое тело само двигается на коврике, принимает самые причудливые формы, мягко перетекая из одной асаны в другую. Я  не следую никаким правилам, я ничего не делаю, я просто позволяю телу двигаться.  Не понимаю сколько проходит времени.   Делаю себе чай и сажусь на балконе. Ныряю в окружающий мир — такой  пульсирующий, дышащий, живой.

Я не просто вижу, я ясно ощущаю, как колоссальная часть  энергии уходит на формирование наших  страхов, сомнений, тревог и  ожиданий относительно будущего;  на сожаления, обиду, чувство вины относительно прошлого. Помимо создания этой адской структуры, мы тратим львиную долю своей силы на ее удержание, а оставшуюся часть на борьбу с ней же!  Измученные, выжатые как лимон, измотанные этой  вечной борьбой, этим непрекращающимся внутренним конфликтом, мы оставляем себе  крохотную частичку энергии на  реальность — на то, что существует в настоящем.  Вот чего на самом деле надо бояться. Не одиночества,  не смерти, ни боли, ни нищеты и  не не реализованных желаний.

Бояться надо непрожитой жизни,  а жить мы можем только в настоящем и именно в настоящем нас почти никогда нет…

Я двигаюсь глубже.  Я совершенно не хочу есть и легко наедаюсь одним кусочком арбуза. Я вижу  культ еды, так прочно сформированный в нашем мире, причем как среди  гурманов — рестораторов, так и  среди простых йогов, вегетариацев, веганов и сыроедов.   Еда это привычка, развлечение, способ утешиться и почувствовать любовь и заботу.  Либо же еда  — это еще один свод правил и норм.   Есть на самом деле можно очень мало, а единственным  правилом должна быть внутренняя потребность тела в той или иной пище.  Когда разум спокоен ее так просто увидеть и услышать. Но в повседневной жизни мы много думаем и мало чувствуем.

Когда мы перестаем тратить такое колоссальное количество энергии на создание своих представлений о мире, удержание их и борьбу с ними же, то энергия освобождается. 

Я абсолютно четко понимаю, что можно высыпаться за 4 часа. Я чувствую в себе силы творить, дарить, давать, преподавать…

Вспоминаю, что 10 дней не выходила в мировую паутину — недаром она называется именно паутиной. Мы действительно все влипли туда, как мухи, и этот информационный эгрегор тоже отнимает кучу сил. Я не говорю, что Интернет это плохо — это прекрасное достижение человеческого разума.  В малых дозах лекарство — в больших яд, который убивает.

Последние 5 дней я молчу. Сейчас я понимаю, как много мы говорим! Сколько лишнего и ненужного мы произносим, сколько ненужной информации мы потребляем. И сколько на это уходит энергии!

Когда я действительно увидела то, что есть, я задала себе вопрос — как вообще можно жить со всем этим багажом, в узких рамках наших представлений о мире и  о себе? Ответ выплыл сам собой: мы не живем,  мы спим…

Я вижу внутренние рельсы по которым ходит трамвай в моей голове.  Существует очень много техник по реализации желаний, тренингов повышения уверенности в себе, методов работы с намерением. 

Но мне не интересно  перекраивать рельсы, мне интересно в принципе освободиться и от рельсов,  и от трамвая.

Я чувствую других людей.  Вижу эти многослойные маскарадные костюмы, слои чешуйчатой брони, доспехи и щиты, разнообразные маски и такие конструкции, которые невозможно даже описать словами. В коммуникации весь этот комплекс, имеющийся у одного человека сталкивается с аналогичным набором другого человека.  Поток информации, проходя через всю эту структуру искажается бесконечное количество раз, и еще столько же раз информация искажается при восприятии и прохождении через все эти слои второго человека.  Бесконечный лабиринт кривых зеркал…

Мы не видим, не слышим, не чувствуем друг друга, но при этом искренне удивляемся  тем многочисленным конфликтам в общении, которые, увы присутствуют,  в жизни каждого из нас. Все так просто и одновременно с этим невозможно сложно.

В  последней сессии медитации перед рассветом в голове возникает сценка из  любимой книги «Алиса в стране чудес»…  «Да вы всего лишь жалкая колода карт!»  — произношу  я вслух и открываю глаза. Звонит будильник  — закончилась последняя сессия медитации и ночь начинает бледнеть, окрашивая небо в бледно-розовый цвет.  Я выхожу на балкон и погружаюсь в магический час перед рассветом. Слушаю пение птиц и  смотрю  на деревья.  Подошли к концу три дня  и две бесонных ночи моего заточения.  Я выхожу на улицу и медленно иду к озеру. Смотрю на рассвет и на восходящее солнце.

Я иду вокруг озера, делая шаг за шагом.  Дышу, ощущаю позвоночником каждое мгновение. Я понятия не имею, что произойдет дальше. Вся точность моих планов заключается в том, что они обязательно изменятся. Мои намерения могут никак не соответствовать тому кульбиту,  который проделает моя жизнь. Я могу умереть в любой момент. В любой момент может умереть и любой близкий мне человек. Но это не повод бояться смерти. Это повод жить, проживая по-настоящему каждое мгновение.

Я иду и ощущаю хвостом и почками энергию Земли. Я знаю, что я также свободна, как и этот утренний Ветер, развевающий мои волосы. Я чувствую в себе всю мощь  и величие  Солнца, но при этом  я остаюсь такой же мягкой, текучей и податливой, как Вода в этом озере. Я могу  постоянно изменяться, не изменяя при этом себе. Я не боюсь любить и не быть любимой.  Я принимаю и люблю себя такой, какая я есть.  Я могу много давать, и никакой акт даяния не обеднит меня, ибо я есть суть бесконечна.

Я иду вперед. Шаг за шагом. С широко раскрытыми глазами. Я смотрю, я слушаю, я наблюдаю. Я чувствую и ощущаю. Реальность. Я не прячусь и не убегаю. Мне нечего бояться и незачем убегать.

Я продолжаю идти дальше. Без страхов и сомнений, без  привязанностей  и без сожалений, без тревог и  без ожиданий.  Я ощущаю  свое тело.  От макушки до кончика хвоста.  Дышу. Доверяю. Люблю.

Я просто есть. Здесь и  Сейчас.

Танцуй, через меня, Вселенная! Танцуй!